О группе «Рада & Терновник» говорят и спорят с момента ее появления, то есть с 1991-го года, когда журналистка авангардного издания «Гуманитарный Фонд» Радислава Цапина, после серии выступлений под акустическую гитару, собрала группу под загадочным названием «Рада & Терновник». Уникальный голос, безжалостные вокальные эксперименты, загадочные ассоциативные тексты — все это достаточно быстро привело к тому, что группа обрела статус культовой в альтернативной музыкальной среде.

— В своих интервью ты часто рассказываешь как ты начала выступать с группой «Рада & Терновник», но ни разу ты не поведала о своих корнях, о детстве, родителях. Есть какая-то семейственность?

— Моя мама очень много пела и училась на эстрадном отделении циркового училища. У нее был номер — она выезжала, сидя на слоне, играла на аккордеоне и пела. Потом, она пела в кинотеатре «Ударник», немного в Ромэновском хоре. Когда она жила в Германии, то вела там всякую самодеятельность для русских военных, и получила грамоту от маршалла Жукова. Но у мамы, несмотря на ее чудесный низкий голос, ничего не получилось с профессиональной эстрадой, хотя она очень стремилась. Сначала запрещали родители, она была из семьи врачей и родители хотели, чтобы мама продолжала врачебную династию, а она в обморок падала при виде крови. Потом она подряд родила двоих девочек и уже не смогла работать на сцене. По семейным преданиям, у меня есть некая древняя тетя Амалия — пруссачка, оперная певица и еще тетка, имени которой никто не помнит, так как она ушла из дома и стала петь в варьете. Ее за это отлучили от семьи. А мне всего лишь сказали, что надо получить высшее образование, а дальше — дело твое. Я мирно закончила филологический.

— Как давно ты поешь?

— Я пою с детства и также, с детства, люблю находиться на сцене. В возрасте лет пяти я развлекала всех желающих душераздирающим исполнением песни «Клен ты мой опавший». В школе пела в хоре, в агитбригаде, играла на гитаре. В институте — тоже бесконечные фестивали, КВНы, песни под гитару. Правда, лет с 16-ти я перестала петь чужие песни. Мне стало не то чтобы скучно, ну я как бы чувствовала, что я притворяюсь, играю в кого-то, когда пою не свои песни. Стала писать свое. Поначалу, разумеется, какие-то банальные а-ля романсы про любовь. Потом, у меня было настоящее потрясение, когда я услышала песни Янки Дягилевой, Летова, Ника Рок-н-Ролла: Я поняла, что можно честно петь и писать совсем свое, ни на кого не ориентируясь. Потом я чуть не сорвала голос и нашла уникального оперного педагога — Марину Кикину. У нее до сих пор и занимаюсь.

— У вас совсем недавно вышел пятый компакт диск. Расскажи немного об этой работе. Что в нем нового, по сравнению с диском «Любовь моя Печаль», вышедшем в 1999 году?

— Наша последняя работа «Русский Эпос» — это концертный альбом, записанный в апреле 99го года и недавно выпущенный независимым лейблом «Ur-Realist. Альбом получился потрясающий! Как обычно пишутся концертники? Группа записывает концерт на разные каналы, так, чтобы впоследствии иметь возможность подчистить и переписать отдельные инструменты. А мы сделали запись так, как писали концертные альбомы еще в 60е годы. Практически записали все на минидиск рекордер, так, что никаких разных каналов, ничего нельзя переписывать и так далее. Записался и шум зала и реплики. Звук получился гранжевый, грязноватый, полностью передающий неповторимую энергию нашего концерта. Получилось такое интригующее противостояние в нашей дискографии — в начале 99го года мы выпустили альбом «Любовь моя Печаль», записанный в модном «электронном» стиле трип-хоп. Так вот, «Любовь моя Печаль» оказалась таким альбомом для эстетов, прохладной музыкой для глубокого погружения. Сейчас он с успехом продается в Европе. А «Русский Эпос» оказался живым, энергичным альбомом, понравившимся как раз тем, для кого «Любовь моя Печаль» оказалась слишком стильной и задумчивой работой. Но, на самом деле, наша группа концертная! Это потверждают все мои друзья — ощущение от концерта больше и сильнее, чем даже от самого нашего чудесного альбома. На концерте есть прямое общение, прямая передача от музыкантов к зрителям тех чувств и ощущений, которые присутствуют в нашей музыке.

— У тебя очень сложные, ассоциативные тексты, тебя не пугает, что их почти невозможно воспринимать на слух, по крайней мере с первого раза?

— Сложно сказать. Для меня мои тексты, конечно же, простые. Я ни в коем случае, не «умственный» человек. Я пишу только то и только о том, что чувствую, именно не знаю — понаслышке или по книгам, а чувствую. Эти тексты часто называют визионерскими — если забыть о мистически религиозной нагрузке этого слова, то это абсолютно правильное определение того, что я делаю. Потом, можно при желании все эти тексты почитать в интернете — и на нашем сайте и у Мошкова в библиотеке.

— Ты активно сотрудничаешь с интернетом. В чем ты видишь пользу интернета именно для себя и своей группы?

— Да, интернет — это очень большая поддержка для группы, не имеющей ни спонсоров, ни мощной выпускающей компании за своей спиной. В интернете у нас есть свой сайт — http://www.rada.rinet.ru где мы можем всегда познакомить людей с новыми альбомами, текстами, разместить обьявления о наших ближайших концертах. Это все безумно удобно. Удобно рассылать по подписке новости группы. Вообще, людям, кторые искренне боятся интернета надо решить проблемы с собственной психикой. То есть, ну кто же виноват, если они не могут не пойти каждый день на порно сайт или предпочитают общение в чате вечеринке с друзьями? Интернет — это структура, в которой каждый может найти себе нечто на свой вкус — дальше встает проблема собственных вкусов и пристрастий. Вот эту проблему и надо решать. Я с удовольствием читаю сетевые журналы, скачиваю книжки, пользуюсь информационными ресурсами, переписываюсь — и очень довольна!

— Мне мои друзья, послушав твой альбом «Печальные звуки», сказали, что человек, который пишет такие песни не может быть веселым и радостным.

— Да нет же! Альбом, вообще-то, 95го года — многое же изменилось! А я, как раз, очень легко знакомлюсь с людьми, обожаю ходить в гости, отмечать всяческие праздники. Более того, я никогда не считала свои песни мрачными. Это очень поверхностный взгляд на то, что я делаю. Эти песни обьективны — то есть содержат в себе все — и грусть, и странности всякие, и очень светлые и нежные чувства. Просто, нас всех приучили чувствовать и мыслить неглубоко, усредненно. Поэтому люди искренне боятся всего яркого и необычного. Если же подумать, то ни о чем необычном я не пою. Просто я не усредняю сильные чувства, я оставляю им их первозданную силу и яркость. Поэтому любовь и боль, и ощущение полета, и цветные сны — все это в моих песнях выглядит пугающе. Прибавь к этому, что я не усредняю и свой голос — меня за мои вокальные импровизации кем только не называли — и язычницей, и шаманом, и ведьмой! А я, всего-то, голосом выпеваю то, что можно выразить только в звуке и словами не передать. А человеческий голос — это самый тонкий и чуткий инструмент. Музыканты тоже выкладываются, не просто «работают», а полностью развивают каждую тему, звук, чувство. Все мы используем свои таланты и ощущения — то, что нам дано — на полную катушку. Это и пугает. На самом же деле — нужно просто не бояться собственных чувств и ярких красок этого мира!